Рокировка Сталина. С.С.С.Р .- 41 в XXI веке - Страница 80

К оглавлению

просто посмотреть едет. А у тебя как?

- Еще хуже, - махнул рукой младший лейтенант, - ты-то в основном с бумагами...

- Товарищ сержант, - заглянула в дверь кабинета озабоченная женщина средних лет. -

Где у вас можно кипяточком разжиться?

- По коридору до конца и направо, - спокойно ответил Лерман.

- Это кто у тебя? - обалдел Светлов.

- Они же. Едут впятером на крохотной машинке. Меньше "эмки". Муж, жена и трое

детей. В КПЗ разместили.

- В КПЗ?

- Ага! Негде больше, все в городе забито. Да и всё равно, там нет никого.

- Если вдруг задержанных приведут?

Лерман махнул рукой:

- Прикую к батарее. Мы же теперь "кровавая гебня". Палачи и садисты. Слышал эту

байку?

Светлов кивнул:

- Не то слово. Всю плешь проели! Каждый второй вспоминает!

- Вот, - продолжил Исаак, - раз садисты, то и прикую. Зато дети будут спать на

удобных нарах!

При слове "спать" оба зевнули.

- Непонятные они какие-то, - продолжил Светлов. - Словно с другой планеты.

Семьдесят лет! Другой мир, другие люди. Как марсиане...

- Ну, а эти, на заставе, "чоповцы"? - уточнил Лерман, глядя в лицо младшему

лейтенанту.

- Нет, те простые. Как мы. Одно слово - бойцы. А тут мутно все.

Сержант опять зевнул. Лейтенант безуспешно попытался сдержаться. Получилось

только хуже.

- Подозрительные есть?

- Полно! По мне - так все подряд. Ну... Вот этот, например. По профессии - журналист.

Едет предупредить деда, чтобы тот в аварию не попал. Но не чувствую я в нем любви к

предку. Предлог это.

- Как считаешь, на самом деле что?

- Хрен его знает. Наверное, посмотреть хочет, что у нас и как. Может, думает насовсем

перебраться, а может, наоборот, собирается потом гадости говорить. Не поймешь, пока не

проявится. Сам понимаешь, проявится уже, когда назад вернется. Не умеем мы, товарищ

сержант, им в душу заглядывать. И что с ним сделаешь? Не пустить - так не за что вроде.

А пустить - хрен его знает...

- И что решил?

- Пустил, конечно. Куда деваться, приказ от двадцать третьего. Решил, пусть будет

ваша проблема.

- Наша... ваша... Общая у нас проблема, общая... Давай бумаги, - Лерман взял

протянутые документы, посмотрел и что-то на них пометил. - Пошлю в Смоленск, пусть

приглядят... От меня теперь куда?

- А в отряд вызывали. Сам понимаешь, иначе к тебе и не зашел бы.

- Понятно. Ладно, бывай. Мне сейчас, кроме твоих, еще кучу дел подкинули.

- Понятное дело, - пожал руку вставшего сержанта Светлов. - С этим Событием ни

поспать, ни пожрать.

- Это точно, никакой жизни, ни половой, ни общественной, - коротко усмехнулся

Лерман и, уже не глядя на уходящего пограничника, углубился в бумаги.

Восточная Пруссия, г. Кёнигсберг.

Ганс Нойнер, оберштурмфюрер СС, дивизия "Мертвая голова"

Ганс сидел на летней площадке небольшой бирштубе и с удовольствием разглядывал

проходящих мимо девушек. Сидящий рядом Куно деликатно молчал, потихоньку

потягивая пиво из большой кружки. В этом заведении блюли традиции и пивные кружки

были настоящими керамическими, с крышкой, словно только что перенесенными на стол

прямо из шестнадцатого века. Поймав себя на очередной мысли о временном переносе,

Ганс нервно усмехнулся и сделал большой глоток из кружки. Надо бы отвлечься от всего

мира, сходить в бордель. Только вот с этим в Кёнигсберге было совсем плохо, точнее

вообще никак. А ехать в женское общежитие "трудового фронта" не хотелось, да и

времени было мало. Ганс отпил еще глоток, посмотрел на часы и мысленно чертыхнулся.

Командир конечно не опаздывает, но сильно задерживается. Неужели действительно что-

то случилось? Беспокойство Нойнера оказалось напрасным, из притормозившего прямо

напротив трамвая выбрался Кнохляйн. Что сразу удивило Ганса - в гражданском костюме,

а не в форме.

- Привет, камрады. Сидите, - заметно было, что Фриц не хотел привлекать лишнего

внимания, - Что пьете?

- "Остмарк" - ответил Куно, жестом подзывая кельнера.

- А "Понарт" у вас есть? - вежливо, совсем не похоже на себя, спросил подбежавшего

служителя Кнохляйн. Ганс сразу сообразил, что его подозрения совсем небеспочвенны и

неприятности все же будут, и пока Ганс заказывал пиво, допил одним глотком кружку.

- А мне шнапс, - дополнил он заказ.

- Ага, Ганс почувствовал, что становится жарко, - пошутил Фриц, как только кельнер

отошел достаточно далеко. И продолжил, внимательно глядя на удивленные лица. -

Камрады, вынужден вас огорчить, но мы трое внесены поляками в списки военных

преступников за расстрел пленных и насилия над мирным населением. Кроме того, тебя,

Куно, требуют евреи из этого их государства, - на лице Фрица появилась брезгливая

гримаса, - Израиль. За насилия и уничтожение иудеев в период службы в Заксенхаузене.

Пока переговоры только начались, но мне удалось узнать, что вероятнее всего... -

Кнохляйн замолчал, пережидая пока кельнер поставит на столик заказанное пиво,

рюмочку шнапса и три блюда с сосисками. Расплатился сам, пресекая возражения

собеседников, и продолжил, когда они остались одни и выпили под традиционное

"Прозит" по глотку:

- Вероятнее всего наши бонзы примут предложение современной Германии о

присоединении. Немцы все же, хотя у них там что-то вроде очередного издания Веймара.

Живут получше, и даже вооруженные силы есть, но полностью легли под американцев. -

Он печально кивнул головой. - Так что ждет нас дорога дальняя и квартира с

зарешеченными окнами. Думаю, стоит только появиться здесь первому же полицейскому