Рокировка Сталина. С.С.С.Р .- 41 в XXI веке - Страница 19

К оглавлению

наговорил же мужик! Не знаю, правда или нет, но не ощущаю его внуком! Какой к

звездиням внук, он же бати по годам старше. Или ровесник. Кстати, похож на него.

Здорово похож. Может, и правда внук? С чего ему врать, не мальчик чай...

Выходит, Анька родит сына в конце января, а тот обеспечит мне внука. Вот этого

самого мужика. И если войны с немцами не будет, то увижу его маленьким. Вырастить

успею.

А ведь не будет войны. Немцы-то, тю-тю... Поляки там теперь. Ну, поляки нам до

лампочки, их мы запросто побьем. Сколько раз били! Забоятся они до нас лезть. СССР вон

какой большой, а сколько там этой Польши? Плюнуть и растереть! Напомним панам про

Польский поход!

Все-таки, свистел он или нет, вот интересно... Если Анька сына родит, Серёгой

назовем, это точно. У нас в роду так принято, старший сын или Сергей, или Василий, по

деду. Вот и командира этого Василием Сергеечем кличут, то есть по деду. По мне?

Выходит, по мне. Внук, всё-таки? Прямо рОман какой-то, не бывает так.

А как бывает? Откуда мне знать, звездофуговина сплошная перехребенченная и

только...

Гитлера, выходит, побили! Кто бы сомневался! Только долго как-то. Аж до сорок

пятого проваландались! Значит, не учли чего. И если про Крепость правда, то вообще все

не так пошло, как думали... Какая-то некрасивая у него война получается. Не геройская.

Нет, вру, геройская! Батя-то, а? С гранатой на танк! И жиденок этот! Надо же, расзвездяй

расзвездяем, а до Берлина дошел. Меня через фронт тащил... Сам раненный, а тащил.

Справный казак! Интересно, я бы его потащил? Не сейчас, когда всё знаю, а тогда...

Млять, совсем дурной, ясно же сказано: тащил. С самой заставы, и пока сам идти не смог.

Ну, потом-то понятно, через такое вместе пройдешь - братьями станешь. Хоть он сто раз

жид! Да и не жид он, нормальный советский еврей. Правильный. Вон, папиросы свои

раздает, сам-то не курит. И сколько раздает, ни разу ничего взамен не попросил.

Нет, все равно, млять, не понимаю. Война - это же подвиг, это вперед, в атаку, с

шашкой на лихом коне. На худой конец, с винтовкой наперевес. Враг бежит, мы

победили... А если смерть, то красивая, геройская... Как у бати... А тут... Шальной

осколок... в живот... уже после боя... Полный звиздец... Если бы не Абрам, и тела бы не

нашли... Спасибо, похоронил... А этого пацана, физика? Пока разбирался с винтовкой -

пуля в голову. И всё, ни одного выстрела не сделал. Зачем его вообще взяли, раз он не

умеет ничего? Так и не хотели же, сам настоял. Дурррак!

Вроде и геройская получается война, только неправильная какая-то. Грязная. Точно!

Грязная. А может, она такая и есть? Может, другой и не бывает? А всё это за шашку и

лихого коня - для книжек? Воспитывают? Омлятенеть!

Надо будет завтра Аньке письмо накарябать. Небось, про ребенка уже написала, не

дошло еще. Вот и напишу, что сын родится, и всё будет хорошо. Надо же, так и не вышла

замуж во второй раз, меня ждала!"

Васька встал с койки и потопал к выходу из казармы. Сунулся в нужный кубрик:

- Абрам, спишь?

- Нет.

- У тебя папиросы есть?

- Вроде оставались, - Абрам встал, нашел в тумбочке пачку "Казбека", протянул

Ваське.

- Спасибо. Слушай, а как тебя кличут?

- В смысле? Ты же знаешь. Абрам. - удивился рядовой.

- Не, ты не понял. - затряс головой Сидоренко. - Абрам - это как у нас Василий, или

Сергей. А кличут меня Васькой, а сына Серегой будут кликать. Или Серым. У вас же тоже

есть такие имена.

- А-а. Мама Авриком называла. И ребята. Зачем тебе?

- Ну всё таки служим вместе... Ладно, пойду курну...

Сержант вышел из казармы и устроился под козырьком у входа, рядом с ящиком с

песком. Несмотря на начавшийся ливень, место для курения было сухим. С умом строили.

Абрам подошел почти сразу.

- Слышь, Вась, как ты думаешь, этот командир, ну, внук твой, он правду рассказал?

- Не знаю. А какой смысл ему звездеть? - на неуставную форму обращения сержант

внимания не обратил. Все же, не на плацу.

- Да вроде никакого... Я вот всё думаю... Венька... брательник... он же маленький,

слабый... и кочегаром на паровозе... ревматизм у него... под лед провалился в позату

зиму... нельзя ему кочегаром... и мама...

Васька слушал сбивчивый шепот сослуживца и вдруг осознал, шестым чувством

ощутил главное.

- Аврик, млять! Ты не понял! Не будет этого! Не будет! Так у них было! А у нас нет!

Не будет твой брат кочегаром! И у мамы твоей голодных обмороков не будет. И батя под

танк не ляжет! И Анька моя не будет беременная по эшелонам мыкаться! А у твоей жены

будет брат - гениальный физик!

- Да я ее и не знаю еще. Командир сказал - москвичка...

- Не знаешь, так узнаешь! Спросим у внука - кто и найдем! Если мы смогли Гитлера!

Понимаешь, Аврик, нет Гитлера! И немцев нет! Не будет той войны! Ни фуя не будет! Не

будет!!! Понимаешь???

- Понимаю... Кажется... Немцы на нас не нападут... Меня не ранят. Тебя не убьют. Мы

будем жить, Васька! - Абрам шагнул вперед, под хлещущий с неба поток, широко

расставил руки и закричал. - Мы будем жи-ить!!!

Словно в ответ на крик, издалека, откуда-то из-за Буга донеслось тревожное стакатто

автоматной стрельбы, перекрытое басовитой пулеметной очередью...

КНР. Район "Китайский Памир".

Группа российских альпинистов

Первым проснулся Егор. Полежал, прислушиваясь к тишине на улице. Подсветив

фонариком на часы, горько вздохнул. В душе боролись два желания: вылезти по

естественным надобностям и поспать еще. Но, вполне ожидаемо, победило третье, то

самое, что характеризуется словом "надо". Надо готовить еду, собираться и идти. И так